17 апреля на фестивале «Сыктывкарса Тулыс» — спектакль Петра Чайковского «Пиковая дама». Партию Графини исполнит заслуженная артистка России Людмила Шемчук. Публике Коми оперы она уже знакома: именно под ее наставничеством солисты готовились к премьере этого сезона — «Аида». В блиц-интервью БНК артистка рассказала, на что тратила школьные деньги, почему Чайковский нитью проходит через всю ее жизнь и готова ли она носить юбку с черепами.

Людмила Шемчук училась на вокальном отделении Донецкого музыкального училища, окончила Одесскую консерваторию имени А. В. Неждановой. Солистка Киевской оперы, Минского Большого театра, Большого театра России. Была солисткой Венской оперы, как приглашенная участвовала в спектаклях театров Берлина и Мюнхена, Мадрида и Барселоны, Милана и Рима, Парижа и Цюриха. Сценическими партнерами артистки были выдающиеся певцы современности, например, Лучано Паваротти.

— «Сыктывкарса Тулыс» открылся «Аидой». Эта опера занимает почетное место в вашем репертуаре: вы выходили на сцену как Амнерис более 50 раз, как коуч готовили наших солистов перед премьерой. На ваш взгляд, как спектакль представили в театре?

— Это была необычная премьера, потому что она в полуконцертном исполнении [без декораций и костюмов — прим. БНК]. Но получился полноценный спектакль, потому что были элементы костюмов и видеоряд. Солисты и оркестр — все было великолепно, тем более дирижировал Константин Хватынец из Москвы. Прошло все на хорошем нерве, все партии прозвучали. С удовольствием занималась с артистами, делилась своим опытом, знанием итальянского языка.

— Как артистка вы заняты в «Пиковой даме» в образе Графини. Когда последний раз исполняли эту партию и какое значение она для вас имеет?

— Три года назад в Донецке, это была классическая постановка. Я работала в театре «Донбасс Опера» художественным руководителем оперной труппы. Чайковский — мой любимый композитор. Первая книжка, которую я купила, была из серии «Жизнь замечательных людей». Мне бабушка давала денюжки в школу на завтраки, а я обожала книги, и первая как раз была о Чайковском. Она до сих пор в моей библиотеке. Для меня Чайковский, как и другие русские композиторы — это все. Они оставили потрясающее наследие. Еще я лауреат международного конкурса имени Чайковского, завоевала для Советского Союза золотую медаль. Этот композитор по всей моей жизни проходит. Первой партией в «Пиковой даме» для меня была Полина — обожаемый мною романс. А к Графине я обратилась в последние десять лет.

— Как со временем изменилось ваше отношение к этому персонажу: сначала вы наблюдали за Графиней, а теперь сами её играете?

— Смотря, как ее трактовать. Смотря, какая постановка и что требует режиссер. Я познакомилась с идеей Ильи Можайского [режиссер «Пиковой дамы» в Коми опере], здесь более современная постановка, модерн. Я меряла юбку, у меня на подоле черепа и другие мистические элементы костюма. Здесь Графиня немножко сумасшедшая, мистическая, более молодая. В классических постановках Графиня — старая аристократка, без всяких сдвигов.

— Вам больше по вкусу классическая или современная?

— Я не противлюсь [современному варианту]. Я могу это схватить и передать, только нужно вжиться в этот образ. Стать немножечко сумасшедшей. Музыка-то остается, и я не пытаюсь ее переделать, это было бы слишком. Все равно лирика образа остается, ведь Графиня была когда-то знаменитой, почти исторической личностью.

— У вас большой послужной список, но вы активно сотрудничаете с небольшими театрами. Почему артисты вашей величины не должны отказываться от выступлений на маленьких сценах?

— Я выросла в Донецкой области, в маленьком городке. Там была музыкальная школа, горняки жили. Я тепло отношусь к небольшим городам и театрам в них. Я профессионал, хорошо знающий жизнь, и для меня не составляет труда [приехать в небольшой город]. Я работала в Большом театре, где только не пела по миру — и в Луксоре, и в Ла Скала. Если пригласили, значит, надо ехать. Люди везде люди. Тем более я побывала на спектаклях в Коми, публика великолепная, очень знающая, тепло исходит от зрителя.

— Только ли это тепло удерживает вас до сих пор на сцене или есть другие причины?

— Певцы — ненормальные люди. Это сценический адреналин. Есть повседневность, как у любого человека, а когда ты вступаешь на сцену, то преображаешься. Появляется запал, сердце колотится. Возникает желание поделиться всем своим внутренним состоянием, донести его до зрителя. Неважно, где ты поешь. За всю свою карьеру на каких только сценах [не выступала], вплоть до деревни. Когда я начинала, ездила с театром и выступала прямо на улице — самосвалы сбрасывали борта, а мы влезали и пели на машине. Это профессионализм. Я никогда не отказываю себе в этом удовольствии.

— С таким большим опытом, что вы можете сказать молодым солистам, которые только начинают карьеру?

— Дело не в гонорарах. Будьте преданы своему труду и профессии. Я приверженец того, что если ты выбрал эту стезю, то должен быть ей предан на всю свою оставшуюся жизнь, от начала до конца.

БНК